Откуда в этой женщине стремление утвердить ребёнка, как полноправную личность?

Её коллеги и ученики утверждали: «Это от детства, оставленного в ней самой, и из опыта общения с собственными детьми».

Франсуаза Дольто родилась 6 ноября 1908 года в Париже, в состоятельной буржуазной семье военного инженера Анри Маретт и Сюзанн Деммлер, правнучки крупного металлопромышленника Августа Деммлера, известного своей меценатской деятельностью и прогрессивными, социалистическими идеями. Она была четвёртой из семерых детей (две дочери и пять сыновей).

По словам А. Манье, маленькая Франсуаза вполне могла стать психопаткой, имея для этого все основания. Прежде всего – это отец, который почти не говорил с маленькой Франсуазой и не имел сколько-нибудь значительного влияния на психическое развитие своей дочери. Это мать, которая буквально поглотила свою дочь, сделав ее отдушиной своих взрослых переживаний. Это, наконец, рано созревшая и смышлёная девочка, желающая все знать, рождающая кучу вопросов, не получающая на них ответов и не имеющая возможности выразить себя через речь.

Маленькая Франсуаза должна была сама помочь себе и неимоверными усилиями разрушить стену, воздвигнутую вокруг неё. Любознательная, открытая, не смотря ни на что, обладающая потрясающим чувством юмора и неистощимым оптимизмом, она во всем пыталась найти положительные стороны. Сама о себе она писала: «У меня была бурная сумасшедшая жизнь, моя собственная внутри этой семьи. Я не любила спорить и ссориться, искала спасения в юморе и, как бы со стороны, наблюдала за всем, что происходит». Из детства Франсуазе запомнилась фраза: «Франсуаза, меньше говори, откуда эти фантазии». Она понимала все, что слышала буквально, и, чтобы разобраться в неоднозначности слов, часто задавала вопросы. Но никто не хотел или не мог рассказать ей о том, что в языке есть такие явления как метафоры, метонимии, имеющие переносный смысл. Например, будучи на даче она часто слышала при приготовлении пищи: «Креветки хотят быть сваренными живыми». Девочка спросила: «Откуда взрослые знают, чего хотят креветки». И в ответ услышала: «Мой Бог! Как она глупа». Таких случаев было множество. Совершенно запутавшись, Франсуаза чувствовала себя очень несчастной, называла себя «заметкой на полях».

Много лет спустя, став известным психоаналитиком, Ф. Дольто рассказывала коллегам на психоаналитических семинарах о своем вживании в язык, о метафоре, для неё непонятной в детстве; о том, что многие серьёзные вещи ускользали от её понимания, так как их значение строилось на игре слов.

Но эта её особенность воспринимать все буквально, слово в слово, осталась в ней и стала основой её психоаналитической работы.

А. Манье писал о ней: «Она слушала по особому, чтобы потом со всей серьёзностью и с помощью большого умственного напряжения извлечь из услышанного все гипотезы и выводы, чтобы выстроить с данными элементами целую логическую систему». «Она извлекает из слов Другого максимальную информацию и, при помощи особого способа мышления, заставляла эту информацию работать на себя, функционировать в другом направлении».

Когда Франсуазе было 12 лет, горе пришло в их семью. Её старшая сестра Жаклин, красивая восемнадцатилетняя девушка, была неизлечимо больна и медленно угасала от рака. В день своего первого причастия Франсуаза услышала от матери: «Молись за свою сестру, Господь услышит молитву невинного ребёнка и явит чудо. Твоя сестра поправится». Но Жаклин умирает, и мать бросает обвинение Франсуазе: «Это всё потому, что ты плохо молилась!» Ф. Дольто вспоминала: «В глазах матери я была той, которая должна была умереть вместо Жаклин». Чувство вины, глубоко запавшее в душу мешало Франсуазе жить полноценной жизнью.

События и впечатления детства сыграли значительную роль в судьбе Ф. Дольто. Наблюдательная по природе, Франсуаза старалась вникнуть во взаимоотношения детей и взрослых. Её очень огорчало, что многие взрослые не слышат и не хотят слышать детей. Вместе с отцом она сконструировала простенький радиоприёмник и по вечерам слушала мир. Это был способ услышать, что говорят другие, которых не слышат. «Радиоволны напоминали мне сердечные волны между людьми, как круги, расходящиеся по воде, от камня, брошенного в воду».

Её спрашивали: «Почему ты хочешь слушать других?» Она отвечала : «Потому, что я чувствовала, что это то добро, которое я могла творить». Желание творить добро и детские наблюдения предопределили её решение стать врачом-воспитателем.

«Врач-воспитатель? Что это за профессия?» — спрашивали её. Она отвечала, а ей было тогда 14 лет: «Я не знаю, что это такое, но это очень важно. Дети могут болеть не только от бактерий, а еще от других вещей, находящихся внутри нас». «Я верила в науку, но не в науку докторов, а в науку человека. В науку межличностных отношений. Нужно соединить науку и язык. Речь идет о понимании».

В своей последней книге «Автопортрет психоаналитика» Ф.Дольто вспоминает случай, произошедший с её младшим братом Филиппом. Однажды случился жуткий скандал между гувернанткой и кухаркой, которая бранясь и ругаясь ворвалась в детскую комнату, где Филипп ел свою кашу. Через некоторое время малыша стошнило. Мать, обеспокоенная состоянием здоровья сына, вызвала врача. Врач прописал ребёнку постельный режим и голодную диету, от которой Филипп очень страдал, т.к. был абсолютно здоров и хотел есть.
Франсуаза была удивлена тем, что доктор не поговорил с мальчиком, не успокоил его и не спросил, что произошло в тот момент, когда он почувствовал недомогание.
А всё очень просто. «Дети существуют в унисон с близкими им людьми, в одном эмоциональном пространстве. Чтобы сравняться с эмоциональным уровнем своей гувернантки, в то время как кухарка извергала поток ругательств, Филипп изверг из себя то, что имел».

В 16 лет Ф.Дольто успешно выдерживает экзамен в школе. Через некоторое время, несмотря на категоричные протесты матери, она заканчивает курсы медсестер, а затем становится студенткой медицинского факультета.

Обстановка в доме буквально душит её. Мать, абсолютно уверенная в том, что излишняя учёность опустошает жизнь женщины, мешает ей выйти замуж и завести детей, отрицательно относится к её учёбе. Франсуаза теряет сон, аппетит, её мучают ночные кошмары. Чтобы справиться со своими внутренними проблемами, а также с чувством вины за смерть своей сестры, внушённой ей с детства, она, по совету отца, решает обратиться за помощью к психоаналитику.

В 30-е годы во Франции психоанализ считают не более, чем авантюрой. Тем не менее Ф. Дольто начинает курс собственного психоанализа с Рене Лафоргом, основателем французской психоаналитической школы. Первые 3 сеанса она не могла говорить и молча плакала. «Это странно, но мне стало легче, — напишет она впоследствии в своей книге «Автопортрет психоаналитика».

Ф.Дольто — первая женщина, прошедшая психоанализ до того, как стать женой и матерью. В её поколении другого такого случая не было.

Почувствовав облегчение после психоаналитических сеансов, Ф.Дольто продолжает учёбу, включающую обязательную практику в медицинских учреждениях, в том числе и в детских отделениях, где она сталкивается с пациентами, имеющими психические расстройства. Здесь она, к своему ужасу, поняла как нельзя работать. Врачи не вглядывались в детей; вместо того, чтобы установить с ними словесный контакт, сказать им: «Послушай меня, посмотри на свою мать, которая доведена до сумасшествия твоим поведением, неужели она тебе не безразлична?», они быстро ставили диагноз — неисправляемый дебил — и помещали в исправительное учреждение.

В 1935 году Ф. Дольто работает стажером в психиатрической клинике для женщин. По окончании практики она решает не заниматься больше взрослыми пациентами: «Мы мало что можем сделать для взрослых пациентов, с ними надо было начинать работу, когда они были детьми».

Ф. Дольто глубоко убеждается в том, что соматические расстройства являются следствием психических растройств. Ее коллеги, выслушав её революционные утверждения, в большинстве случаев относились к ним скептически, называя Дольто несколько странной.
Ф.Дольто отказывается от больничной практики, не смиряясь с обстановкой абсолютизма одной точки зрения. Она старается больше работать и предпочитает найти место детского врача.

В конце 1939 года доктор Ф. Маретт начинает свою работу детского терапевта в одном из лечебных учреждений Парижа. Среди её пациентов есть и те, кому необходим курс психоанализа.

«Я не старалась быть психоаналитиком, я даже сопротивлялась этому, полагая, что не смогу находиться долго в сидячем положении, наблюдая и слушая.
От моих коллег я много слышала о докторе И.Дюма, заведующем яслями при одной из городских больниц. К тому времени я уже занималась психоанализом и попросила дать мне возможность на практике понаблюдать за тем, что делает «странный» доктор и его персонал. Мне предложили посмотреть и заверили в том, что то, что я увижу меня развлечёт. Нужно сказать, что методы доктора И.Дюма и его команды резко снизили уровень смертности среди новорождённых. Такой успех мог показаться случайным, но так ли это?»

И.Дюма предписал каждому медицинскому работнику говорить с детьми спокойным приятным тоном по часам: 5 минут утром, 5 минут днем и 5 минут вечером, не проводя при этом никаких лечебных процедур. Словарь такого общения с детьми был нехитрым: папа, мама, имена других родственников, заверения, что все малыши скоро поправятся и пойдут домой. При этом детей брали на руки, баюкали. Это было смешно для врачей, которые привыкли ощупывать, осматривать, давать лекарство. Очень ослабленных детей не вынимали их кроваток, с ними общались стоя рядом, так, чтобы малыш видел того, кто с ним разговаривает. За месяц такого необычного опыта детская смертность резко упала.

В феврале 1942 года Ф. Маретт выходит замуж за русского врача Бориса Дольто, который стал отцом их троих детей — Жана, Грегоара и Катрин.

К тому времени Ф. Дольто была уже знакома с Жаком Лаканом, но только после войны их взаимоотношения приобретают особую ценность для обоих. Ф. Дольто влечёт оригинальность лакановской мысли. В его концепции она находит подтверждение своим собственным идеям. Связанные глубочайшим взаимоуважением эти две центральные фигуры во французском психоанализе поддерживают друг друга и вместе отстаивают свои позиции между различными психоаналитическими школами.

Накопив обширный практический опыт, Ф. Дольто начинает работать над теорией бессознательного образа тела. Вот один случай из её практики, иллюстрирующий ее теоретическую работу.

Одна женщина едва выписавшись из роддома, вынуждена была уехать для лечения серьёзного послеродового заболевания, оставив ребенка на попечение отца. Была война, была зима. Ребёнок отказывался сосать, реагируя таким образом на отсутствие матери. Ф. Дольто объяснила отцу, отталкиваясь от того, что в этом возрасте ощущение ребёнком бессознательного образа тела ограничивается запахом тела матери, и попросила его принести какую-либо одежду жены, ещё хранящую ее запах. Как только эту вещь положили рядом с ребёнком, он приник к бутылочке с молоком, он узнал запах матери, сопровождавший его желание утолить голод.

Ф. Дольто первая показала, насколько человеческое существо с первых дней своей жизни стремится к самоутверждению через речевое общение с окружающим миром. Если мы беседуем с ребёнком о нём самом, о том, что с ним происходит, о том, что происходит вокруг него, желая донести до него эту информацию, он нас обязательно услышит. Если ребёнку, страдающему после родов, объяснить, что с ним произошло и будет происходить, его состояние не усугубится. И, наоборот, если мы ему ничего не объясним, его состояние усугубится.

Теория Ф. Дольто о том, что возможен диалог с ребёнком, ещё не умеющим говорить, стала сегодня предтечей концепции внутриутробной жизни. «Я думаю, что каждое человеческое существо с момента его зачатия является источником самостоятельного желания. Его желание родиться символично само по себе, как самостоятельное желание идущее от этого ещё такого маленького человека» ( Дольто, «Случай Доминика»).

Из опыта общения со своими собственными детьми Ф. Дольто уяснила, что младенец понимает все, что ему говорят, хотя сам не умеет еще говорить. Исходя из этого, она осмелилась лечить детей при помощи психоанализа. Результаты были ошеломляющие. Она первая открыла консультацию при больнице для проведения курса психоанализа. Этим видом клинической практики она занималась до конца своих дней.

Последние годы Ф.Дольто посвящает себя работе над тем, чтобы психоанализ становился все более и более социально значимым. Идея «Зелёного дома» способствует возможности выхода психоаналитика в публичное пространство.

Сама Дольто писала о себе : «Помогать детям и родителям понять себя, — вот, что меня интересовало… меня привлекала работа не с пациентами психиатрических клиник, а в гуще жизни, — консультации, то есть педиатрия, ориентированная на трудности характера, на психоэмоциональные, семейные или социальные проблемы…

Я любила людей — вот и все, детей и взрослых я любила одинаково. Я люблю детей за то, что они люди. И за то же самое люблю их растерянных родителей».